Часть 1. Древнее Зло.
Пролог.
            С шумом и треском тяжело дышавшие дворфы подтащили тяжелую машину к каменной стене тупика. Аккуратно поставив ее на землю, они отошли и пропустили к прибору гнома. Он подошел к своей машине, которую сам же и изобрел, и немного «поколдовав» над ней, нажал кнопку разогрева. Машина называлась «Грот-3000», а ее создателя звали Лассл Мегавинт. Это был гном девяноста восьми лет, с густыми зелеными волосами на голове и пышной бородой с усами. Он был замечательным инженером, и в список его изобретений входили «Очиститель-1500» и «Турболет». Именно Лассл создал эту военную машину, впервые и сам же ее опробовал, став первым в истории гномов летчиком. Но сам Мегавинт не был солдатом, а служил Лиге Исследователей, в качестве инженера и переводчика. Сейчас девять дворфов и трое гномов ждали, пока машина Лассла прогреется и заработает: в пещерах было холодно, а машина работала при определенной температуре, сама себе ее настраивая. Именно в пещерах сейчас находилась эта группа исследователей под предводительством самого Мунни Магелласа. Это было путешествие вглубь подземных коридоров, идущих из Гномрегана. Уже двести лет как гномы и некоторые дворфы слагали миф о загадочном Светящемся Гроте, находившихся в конце хребта Кхаз’Модан, у самого Великого Моря. Говорили, что этот Грот просто огромный, и в нем может поместиться три Стальгорна. Но и это еще не все: ходили слухи, что эта пещера полна драгоценных магических камней, ярко светящихся различными цветами, отсюда и название: Светящийся Грот. И хотя это было неподтвержденной легендой, каждый исследователь артефактов знал, что любая легенда уходит своими корнями в реальность. Поэтому великий исследователь Магеллас решил организовать эту экспедицию. Главной опорой в ней он считал Лассла Мегавинта и его изобретение «Грот-300», которое могло определять толщину каменной стены, есть ли за ней еще пещеры и сколько нужно взрывчатки, чтобы ее подорвать.
                Сейчас эта машина стояла у последнего, судя по картам, тупика. Если за ним ничего не было, значит, миф – всего лишь миф и не более. Путешественники уже и так дошли почти до края Кхаз’Модана, а значит, что они либо у своей цели, либо совсем далеко от нее. Через пять минут устройство разогрелось и было готово. Поднеся руку к включателю, гном окинул взглядом всю группу. И нажал кнопку включения. Тут же машина загудела и запыхтела, маленький маячок на ее вершине начал интенсивно мигать, и через полминуты из нее вышел лист бумаги с отчетом. Лассл спокойно взял его и прочитал:
                - Толщина стены: пять метров; нужно три килограмма троттилуса… Пещера есть. Ее размеры не определены: сигнал не доходит до ее краев. Она просто громадная!
                Все сразу же начали кричать, петь и танцевать от радости. И хотя ничего еще не подтвердилось, все были очень довольны спадом напряжения: ведь уже после месяца путешествия они было отчаялись найти миф. А они не хотели стать разрушителями мифов. Скоро веселье прошло, и за минуту дворфы развернули перед Мегавинтом стол с троттилусом, контейнерами и другими приспособлениями для изготовления бомбы. Гном начал аккуратно подбирать соотношения материалов и собирать бомбы, а в это время остальные решили сделать привал. И пока Мунни пил холодную брагу из фляги, он подумал, что если легенда – правда, то он отдаст Ласслу самый большой и красивый драгоценный камень, который только найдет.
                Мунни не ошибся в своей догадке насчет камней. Когда он предложил Ласслу плату за его работу, тот отказался, сказав, что «он идет только ради открытия». Такой ответ Магелласа не устроил, и он решил проверить, что же движет гномом. Лассл Мегавинт действительно хотел получить за свою работу какой-нибудь необычный камень, но это была не жадность до драгоценностей, а лишь любовь к необычным вещам. Такое любопытство Мунни называл "Синдромом Гномьей Курьезности".
                Когда взрывчатка была готова, дворфы и гномы собрали рюкзаки и заложили бомбы. Лассл поджег фитиль и спрятался за угол поворота вместе со всей группой. В глухой тишине было слышно только шипение сгораемой веревки. Через десять секунд раздался мощный взрыв, обдав исследователей тучей пыли и градом маленьких камешков. Оттерев с век пыль, Магеллас спросил:
            - Ты не переборщил с взрывчаткой?
            Лассл почесал пыльную голову и спокойно ответил:
            - Да нет. Думаю, мы можем войти.
            Путешественники осторожно вышли из-за поворота. Часть стены, до этого бывшая простым тупиком, была взорвана и ее куски разлетелись по тоннелю, который оказался как раз пунктом назначения. Исследователи пошли в этот коридор. Где-то в его конце виднелось яркое свечение. Сердца авантюристов бешено застучали, и все они бегом, а не шагом, направились к концу тоннеля. Он был очень коротким, и группа исследователей быстро пересекла его.
            То, что они увидели, нельзя было описать словами. Тут бы больше подошел  художник с красками и холстом, хотя даже он не смог бы передать всю красоту зрелища. Легенды не врали. Ни о чем. Грот действительно был гигантским, его конец не было видно с пригорка, на котором кончался тоннель. И он действительно был полон светящихся камней. Они в буквальном смысле слова валялись под ногами.
            У путешественников настолько захватило дух, что они не могли вымолвить ни слова. Наконец, Мунни собрался с мыслями и сказал:
            - Так. Всем рассредоточиться вокруг этого места. Мне нужно знать все: возраст пещеры, ее размеры, характеристику камней, особенно – флюоресцентных. Лассл, мы с тобой пока пройдемся по гроту, может, найдем что-нибудь интересное.
            Гном кивнул дворфу и они, бросив на землю догоравшие факелы за ненадобностью, отправились в сторону того, что на самом деле являлось центром пещеры. Шли они долго: Магеллас останавливался почти у каждого необычного камня; но вскоре ему это надоело, и он просто глядел по сторонам. Сделав привал, гном и дворф завели новую беседу:
            - А мы уже далеко ушли от тоннеля. Черт подери, я совсем запутался, где мы сейчас находимся! – Мунни только сейчас осознал это.
            - Не беспокойся, друг. Я не был бы инженером, если бы не успевал все предусматривать. В нашем лагере я оставил маленькое устройство, которое условно назвал маяком. На вот этой пластине, - Лассл вытащил из котомки небольшой прибор со стеклянным экраном и показал на него, - синей точкой обозначены мы, а красной – тоннель.
            Магеллас облегченно вздохнул и еще раз повторил про себя обещание, касаемо Лассла и драгоценного камня. Немного перекусив, два приятеля снова отправились в дорогу. В отличие от дворфа, Мегавинт знал, что они направляются в центр пещеры. Он уже все рассчитал.
            Через полчаса путь привел их к высочайшей скале в центре пещеры. Ее вершина чуть ли не упиралась в потолок грота. Посмотрев друг на друга, Лассл и Мунни молча кивнули. Они были закаленными исследователями, и знали, что результат важнее действия; даже если действие было опасным. Вскоре, они уже забирались по почти вертикальной горе. Им помогали лишь светящиеся камни, торчащие из нее, ведь кроме них больше не за что было хвататься. Скала была действительно высокой: время, потраченное на ее преодоление, было примерно равно времени их пути от лагеря.
            Утомленные, вспотевшие, все перепачканные пылью и крошившимся камнем, путешественники доползли до вершины горы. Результат был превышающим ожидания.
            Словно путеводная звезда в бескрайнем океане излучал мощное сияние камень, находившийся на «крыше» скалы. Свет был настолько ярким, что гном и дворф щурились, прикрывая руками лицо. Но вот, словно по волшебству, свечение потихоньку начало угасать и они увидели, что это не камень, а фиал в золотой оправе. Снизу он врос в камень, будто пробыл здесь уже не одно тысячелетие. Магеллас предложил:
            - Давай я его отковырну, Лассл, - сказано - сделано, и вот Мунни уже достал кирку из-за плеча.
            Но тут гном схватил его руку и произнес:
            - Погоди. Вдруг ты разобьешь фиал.
            - Не бойся. Я знаю свое дело так же, как и ты – свое, - после этих слов дворф ударил в определенную точку на границе камня и фиала острием кирки. И фиал тут же отделился от скалы, при этом не оставив на себе ни кусочка каменного нароста. Все это время Магеллас помнил о своем обещании, и сразу же взял наполненный светом сосуд и отдал его гному:
            - Твой вклад в этот поход неоценим. Это по праву должно быть твоим.
            Мегавинт даже не знал, что ему сказать. Это все было для него очень неожиданно. Тут он увидел надпись на оправе фиала. Он знал это язык, только не помнил, откуда.
            Рунами было высечено:
            “Ardien do Noxionn”…
*  *  *
Лассл, согнувшись в три погибели, ковырялся в проводке ветролета и боялся зацепить оголенный провод. Вся сложность задачи состояла в том, что Мегавинту нужно было подключить новый модуль к панели управления, но для этого он вытащил всю мешающую проводку. И этот некстати попавшийся провод мог бы убить его, слишком велико было напряжение в аккумуляторе. Ловко работая пальцами, инженер подключал соединения батареи с модулем, отмеряя глазом расстояние между проводом и пальцами. Оно было достаточно маленьким, всего несколько сантиметров. Наконец, Лассл подключил модуль и, вытащив руки из под панели управления, одел резиновые перчатки, лежавшие на сидении ветролета.  Соединив оголенный провод с другим, от которого он оторвался, гном приклеил их изолентой и убрал в свое собственное место под панелью. Теперь осталось лишь проверить работоспособность нового устройства. Лассл вставил ключ зажигания в замок и повернул. Раздался столь знакомый и приятный звук работающего двигателя.  Гном посмотрел на небольшой круглый экран, расположенный на панели управления: это был эхолокационный радар, модуль которого сейчас подключил Лассл. Его дисплей загорелся, и на нем отобразились очертания предметов, находившихся вокруг турболета. Мегавинт улыбнулся и, вытащив ключ из замка, вылез из машины. Потом он встал прямо перед ней и полюбовался своим детищем.
Это был «Сокол», самый первый ветролет, построенный Ласслом. Он создал его еще в юности, сразу же после окончания Академии Инженерных Искусств. С тех пор он каждый раз улучшал его, добавлял новые модули, менял обшивку и усиливал огневую мощь. Это был боевой ветролет; однако Мегавинт всегда называл его турболетом. Если бы вы спросили его, почему эта машина называется именно так, он сначала прочел бы вам лекцию о реактивной тяге, о новых способах ускорения ветролетов, о самонаводящихся бомбах, а в конце добавил бы, что главное отличие турболета от ветролета – это его скорость. Но даже не пробуйте возмущаться, что он мог сразу сказать последние слова, иначе инженер станет злиться и ругаться, а в конце и вовсе оставит вашу компанию.
Наконец, вдоволь насмотревшись на свое детище, Лассл вытер масляные руки какой-то завалявшейся тряпкой и направился к выходу из ангара. Это массивное помещение представляло собой личную мастерскую гнома, а ведь не каждый из его народа мог похвастаться подобным! Но все же он действительно заслужил это уважение:  многие машины, облегчающие жизнь гномов были изобретены именно им. Вместе с другим инженером Большой Шестеренкой, они придумали и построили главные ворота города.
Выйдя из своей мастерской, Мегавинт пошел прямо по площади Инженерного Яруса, на котором вовсю кипела жизнь. Гномы были народом весьма творческим и трудолюбивым; никто бы ничего и не сказал бы, если бы один из них начал декламировать свои стихи прямо на главной площади города, а другой испытывал нового механодолгонога в тоннелях. Поэтому не было ничего удивительного в том, что прямо посреди яруса инженеры строили свои машины. Редкий гном стал бы подглядывать в чужую схему, а даже если и заглянул, то ничего не понял. Все дело было в негласном правиле инженеров, гласящем, что гном обязан конспирировать свои записи.
Каждый встречный гном приветствовал Мегавинта: в среде техников он был очень известен. Когда он прошел половину гигантского Яруса, раскинувшегося на добрую милю, к нему подбежал какой-то запыхавшийся дворф. Он был одет в белую мантию, а его волосы были аккуратны собраны сзади в хвост. Он, даже не отдышавшись спросил:
- Это вы Лассл? Лассл Мегавинт?
- Да, чем обязан? – гном немного удивился, что нужно дворфу-врачу (как он определил по эмблема на плече дворфа) от него.
- У вашей жены начались роды.
Доля секунды понадобилась для того, чтобы осознать происходящее, потом Лассл бегом ринулся в сторону второстепенных тоннелей, которые вели к домам. Дворф устремился вслед за ним. Пока гном бежал, он почему-то подумал о других своих детях. У него уже было трое сыновей.
Самому старшему из них, Мерену, уже было двадцать лет, и он совсем недавно вступил в ряды пещерных патрулей Гномерегана. В основном патрули отыскивали новые тоннели и месторождения металлов, а также уничтожали зверей, угрожающих безопасности города, например, каменных василисков.  Мерен отличался удивительной для гномов силой, и хотя он был очень молод, уже проявлял сильный характер и волю.
Средний сын, Горбин, еще учился в Академии Инженерии, но уже затмил славу своего брата. Он был настолько искусным изобретателем и инженером, что среди учеников у него появилось прозвище «Безумный Гений». Действительно, Лассл очень радовался успехам своего сына и говорил, что «когда-нибудь он превзойдет даже своего отца».
Самый младший, Рибитог, был еще совсем юн, месяц назад ему исполнилось всего лишь три года.
Поэтому было очевидным, что Лассл надеялся на дочь. Сын – гордость для любого гнома, но Лассл уже давно мечтал о дочери. Наконец, за ближайшим поворотом показалась вереница вырезанных в скале домов.  Один из них был домом Лассла. Ускорив бег, он направился к двери. Сердце бешено колотилось, неизвестность – худшее из чувств. Но тут он остановился: из двери дома к нему вышла дворфийка, тоже врач. Она держала в руках какой-то сверток.
- Сожалею. Ваша жена погибла при родах.
Эти слова прозвучали, как удар ножа. Лассл почувствовал, что его ноги подкашиваются, и он вот-вот упадет. Но он взял себя в руки и устоял. Смахнув выступившие на глазах слезы, он взял сверток из рук дворфийки. Она негромко произнесла:
- Это сын… Еще раз сожалею.
Он словно не слышал ее и смотрел в это миниатюрное личико. Если бы он знал, кем станет этот маленький гном в будущее, ему бы было чем гордиться. Тишину снова прорезал голос врача:
- Дадите ему имя?
Поддавшись словно судьбоносному порыву, он ответил:
- Да. Я назову его Ноксионн. Ноксионн Мегавинт.
Глава 1. Падение Гномерегана
«Гномы, пожалуй, самый удивительный народ Азерота. Они готовы стерпеть любые невзгоды и оставаться при этом веселыми и жизнерадостными. Их позитив и энергичность моментально передаются тем, кто имеет с ними контакт. Они зажигают надежду в сердцах своих друзей; они готовы пойти на все, чтобы спасти их; во время войны гномы самые гениальные и ловкие, в мирное время они самые мудрые и добрые.
Но маленький народец обладал еще одним качеством, отличающим их от союзников: они были мастерами технологий. Любой гном, даже в самых критических условиях, мог бы собрать простенькую машину (например, катапульту), но представьте себе искусного инженера, живущего среди соплеменников, где все под рукой, и судьба словно говорит тебе: «Твори».
И гномы начали творить. В 170 году до открытия Темного Портала дворфы наткнулись на одну большую деревню, затерянную в горах. Они были очень удивлены: повсюду сновали машины и роботы, везде горели фонари без огня, и самое главное: дворфы встретили здесь жителей этой деревни. Они были ненамного ниже бородачей и говорили на непонятном языке. Ни те, ни другие не понимали ни слова из фраз друг друга. Тогда один из гномов (а это были именно они) догадался до одной простой вещи. Он сбегал домой и вернулся с пачкой бумаги и карандашом. Через полчаса, благодаря ассоциациям и интуитивному переводу оба народа смогли говорить, слабо, но уже понятно. Дворфы узнали, что гномы живут здесь недавно, всего 50 лет (и очень сильно удивилсь, как они успели построить такую большую деревню), и что они давно следят за дворфами. В отличие от коренастых пивоваров, у гномов не было королей, и все были свободны. Они называли это демократией. Но новоиспеченный союз с дворфами заставил их избрать себе лидера, и им оказался умный «переводчик», гном по имени Гномми Реган. Все было хорошо, дворфы признали в новых друзьях дальних родственников и между народами сложились очень тесные взаимотношения. Но радость не живет вечно: из пещер начали вылезать ледяные тролли и стали угрожать незащищенному и стоящему на открытом пространстве городку гномов. И тогда Гномми Реган, посовещавшись с королем дворфов, решил построить новый город, подобный Стальгорну, что лежал внутри скалы. Оба народа принялись за работу. Создание пещеры шло быстро: отлично помогала взрывчатая техника гномов. Но они не справились, если бы дворфы не помогали им с добычей и переплавкой руды. Достаточно быстро, через год, город был достроен. Маленький народ единодушно решил назвать его Гномереган в честь своего создателя. Сейчас многие думают, что название города связано с именем народа, но это лишь косвенно, а настояющую причину знают лишь избранные.
Гномми правил мудро и справедливо, но через пять лет он решил оставить свой пост, сказав, что «очень много молодых и эксцентричных гномов могут повести вас вперед, дальше, а я стою на месте». В ответ на это общим согласием народа было решено устраивать каждые 20 лет выборы Главного Механика. Реган согласился, но добавил правило, что если народ не доволен правителем, то он должен оставить пост и уйти. Так у гномов родилось равноправие, и каждый желающий, если у него было достаточно сил и смекалки, мог повести своих собратьев к процветанию.
А город рос. Гномы расширяли его, строили тоннели вверх, вниз, вправо и влево. И через 185 лет после основания Гномреган стал таким, каким мы  знаем его сейчас. Он разделен на множество ярусов, платформ и  тоннелей; чем-то даже напоминая улей, он собрал маленьких трудолюбивых гномов под одним кровом, и стал им домом, которого у них до этого никогда не было. Даже по сей день ведутся работы по продвижению тоннелей глубоко вниз и по наклонной, сквозь хребет Кхаз’Модана и к великому Подземному Поезду.
О последнем стоит сказать побольше, это - величайшее творение нынешнего Главного Механика, Гелбина Меггакрута. Этот путь связывает две огромные столицы бывшего Альянса, Штормград и Стальгорн. И если у каждого инженера в жизни может быть всего одно великое изобретение, то у Гелбина таковым является Подземный Поезд. Но не только Меггакрут подарил гномам изобретение, прочно вошедшее в их жизнь, в быту и на войне. Почти каждое техническое нововведение создается отдельно взятым гномом.
Именно так Лассл Мегавинт изобрел турболет, машину, давшую Альянсу огромную надежду в возможных войнах, ведь удары с воздуха турболетами, наряду с грифонами,  предоставляют использовавшему их тактическое преимущество. Лассл Мегавинт прочно вошел в историю гномов, как один из деятелей их истории…»
Ноксионн судорожно вздохнул. Этот фрагмент текста он написал на одном дыхании. Теперь он сможет отнести эту рукопись в Стальгорн, и Главный Исследователь внесет ее в общую библиотеку знаний.
Ноксионн Мегавинт зарабатывал на своем умении красиво описать, местами приукрасить любой текст, разобрать самую неразборчивую запись, составить хронику из разрозненных кусков информации. Потому что он был хроникером и работал на службе у Лиги Исследователей.  Обычно путешественники из гильдии ценили опытных археологов, геологов и историков, но можно сказать, что Ноксионн попал туда чисто случайно. Лассл, отец Нокса, был почетным членом Лиги; как-то раз он получил задание расшифровать текст с большой плиты. Да, у него был словарь и возможность, но не было времени (в частности, именно из-за его увлечения инженерией), а работа, которую не сдали в срок, могла бросить тень сомнения на репутацию Лассла. Итак, глава Мегавинтов привез плиту домой, и поняв, что завтра он потеряет свое призвание, улегся спать. Проснувшись наутро, он увидел свиток с текстом на дворфийском… Это была переведенная плита.
Так отец Ноксионна открыл в нем талант к письму, и посоветовал его гильдии. Та забрала гнома с руками и ногами, и стех пор сложность заданий и плата за них все время увеличивалась.
Но это было не единственное увлечение Ноксионна. Так как его отец и старший брат были первоклассными инженерами, было бы глупо предположить, что он не любит это дело. Лассл частенько поговаривал, что Горбин скоро переплюнет его самого (чего только стоило его изобретение, костюм, состоящий из хитроумно поставленных зеркалец, делавшее обладателя невидимым), а сам Горбин души не чаял в самом младшем из братьев. Вообще, все трое, Мерен, Горбин и Рибитог любили Ноксионна, и Лассл сам говорил, что возможно его ждет самая удивительная судьба.
Он считал, что имя на эльфийском языке делает младшего из братьев каким-то более волшебным, загадочным… Что ж, Ноксионн и сам не знал, так ли это. Но даже его внешность выделялась среди гномов.
Аккуратно постриженные каштановые волосы не выдавали ничего интересного, но вот усы… Таким усам мог бы позавидовать и Горбин. Ноксионн ростил их так, что переходя в бакенбарды, они шли за уши; бороду же Мегавинт стриг. Красивые глаза лазурного цвета, а особенно их выражение, говорило у глубокой проницательности своего хозяина.
Все это делало из Ноксионна глубокую личность, но это не спасло бы и его от надвигающейся беды.
*  *  *
Стальгорн всегда по праву считался гостеприимным городом. Это можно рассмотреть как на примере того, как дворфы приняли гномов, так и на примере, как они «приняли» орков в годы Второй Войны. Дружелюбные с союизниками, яростные с врагами, коренастый народ был сплоченным, намного более сплоченным, чем гномы и другие народы Азерота. Усталого путника здесь всегда накормят, напоят, только за символичную плату в виде рассказа у теплого камина в таверне. Вообще, таверна служила неким местом где любой мог собраться с мыслями, погулять веселой компанией или просто отдохнуть от суеты внешнего мира.
В этот зимний день (хотя в Дун Мороге всегда зима, этот день был особенно леденящим) трое гномов, укутанных в дорожные плащи и с опущенными капюшонами, вошли под своды Стальгорна. Так как во время метелей главные ворота закрывали, путникам пришлось войти в маленькую дверь подсобки и уже оттуда, по узкому коридору, попасть в город. Внутри столицы дворфов было намного теплее чем снаружи: лава, идущая из недр горы по устроенным в скале желобам с помощью хитроумной системы насосов (при их постройке не обошлось без помощи гномов) делала свое дело. Снег со льдом на плащах гномов мгновенно растаял и стек на каменный пол. Все трое сняли капюшоны и направились по улице в сторону Палат Магии. Там они вошли в «вырезанную» в скале, как и все здания в городе, таверну.
Если в Стальгорне было теплее, чем в Дун Мороге, то в таверне было теплее, чем в самом Стальгорне. Внутри летали пары эля, раздавались веселые возгласы и пахло чем-то жаренным, крутящися на вертеле в камине. Гномы заняли свободный столик (а в такой холодный день таверна была популярна, и его было не очень-то легко и найти) и повесили свои плащи на стулья. Они выглядели по-разному, все трое. Самому старшему из них было 65 лет, второму – 48, а третьему – 45. Старший выглядел более сильным, чем другие двое; он был одет в простую одежду, а за спиной на ремне у него висел двуручный меч воина; у него были аккуратно причесанные волосы чистого белого цвета (курьез природы) и длинная борода с усами. Тот, которому было 48, являлся полной противоположностью первому: его волосы представляли собой полный хаос как на макушке, так и налице: у него были густые бакенбарды голубоватого оттенка, небольшая бородка, а вот усы отсутствовали. Гном был одет в гладкие, без единой царапины, кожаные доспехи, а на поясе висели два небольших кинжала в богатых ножнах. Третий хоть был и младше своих спутников, но по яркости внешности не отставал от них. Первым, что бросалось в глаза, были густые усы, переходящие в баки и заправленные за уши, прическа у него была аккуратная, как у первого гнома, каштанового цвета. Также удивительной живостью блестели его ярко лазурные глаза. Он был одет в свободную робу, подпоясан тугим ремнем; на руках были перчатки, на плече висела небольшая сумка. Но хоть все трое и казались противоположностями, их связывала очень важная особенность – кровные узы. Это были братья Мегавинт: Мерен, Рибитог и Ноксионн.
Мерен вдохнул запах таверны и произнес:
-Как же давно я не был здесь. А ничего ведь и не изменилось. Словно бы время не затрагивает это место. Все тот же дворф за стойкой. Все тот же согревающий приятным теплом камин, – гном покачал головой. – Эй, оффициант, три кружки эля сюда.
Дворф, разносивший напитки на подносе, подошел к Мерену и спросил:
- Господа не желают чего-либо поесть?
Седовласый воин задумчиво посмотрел внутрь камина.
- Да пожалуй. Что жарится там, в камине?
- Это дикий вепрь, недавно убили. Но его уже заказали.
- Ничего, я заплачу больше.
Дворф переминулся с ноги на ноги и сморщил лицо. С одной стороны, подумал он, он получит в два раза больше денег. С другой стороны, не хочется ссоры с посетителями. Решив, что нажива лучше, он вернулся к стойке, поставил на поднос три кружки эля, уже приготовленные барменом, потом подошел к камину и, ловко сняв тушу с вертела, положил ее на поднос и отнес все это к столу братьев. Ноксионн улыбнулся:
- Экономика?
Мерен ухмыльнулся в ответ:   
- Сноровка, - Мерен отхлебнул из кружки и продолжил. – Итак, теперь насчет того, зачем мы пришли сюда. К западу от Караноса снова объявились ледяные тролли. Как вы оба знаете, завтра мы совершим вылазку и загоним их обратно.
- О них сообщила разведка? – поинтересовался Ноксионн.
- Нет. На них наткнулась дворфийка. Баба пошла за хворостом и тут они вылезли. Ну она одному в харю, другому между ног и вжих! убежала, - ответил Рибитог.
Мерен хихикнул и продолжил:
- Возьмите с собой только снаряжение и оружие. Провизию как-нибудь добудем. От деревни не очень далеко, так что к вечеру вернемся.
Рибитог отхлебнул из кружки, но тут же поперхнулся: сзади к нему подошел дворф и хлопнул гнома по спине. Мегавинт закашлял и дворф повторил процедуру. Прийдя в себя, Рибитог обернулся к обидчику.
- Нехорошо брать чужих свиней, Риб, - сказавший это был крепко сложенным дворфом в меховом плаще, с длинными волосами, бородой и усами черного цвета. На одном глазу у него была повязка.
- О великий механик, ты меня напугал, Тураден, - Рибитог пожал руку дворфу и представил его братьям, - Ноксионн, Мерен, это Тураден, мой коллега по разведке Кхаз’Модана. – последние слова он произнес вполголоса. – Тураден, это Ноксионн и Мерен.
Дворф кивнул:
- А, Мерен, слыхал. Охотник за охотниками за головами. Так называют тебя острецы. А вот я гадаю, кто больше полег от твоего молота, трогги или тролли.
Гном улыбнулся и задал вопрос:
- Кабана ты прихлопнул?
- Да. Прихлопнул и собирался поужинать им. Теперь придется давиться костлявой рыбой из озера.
- Садись к нам. Мы все равно его не осилим.
- Спасибо, - Тураден пододвинул еще один стул к столу и спросил:
- Я слышал ты планируешь еще один поход против троллей. Помощь не нужна?
Воин посмотрел на своих братьев и покачал головой:
- Мы справимся. Не зря же мы носим фамилию Мегавинт.
*  *  *
Яркое солнце и блестящий снег заставили тролля немного прищуриться, когда он выходил из окутанной мраком пещеры. Он почесал спину острем копья, зевнул и пошел к небольшой постройке, служившей чем-то вроде башенки. Небольшой такой, всего 6 метров в высоту. Поднявшись по лесенке, ледяной тролль поглядел вокруг. Повсюду были тролльи шатры и башенки, кое-где горели костры и шаманы танцевали ритуальные танцы. Он постоял немного, потом, поежившись от дуновения ветра, решил пройтись по границе территории, посмотреть нарушителей. Ну, или еще можно было назвать их едой.
Тролль спустился и направился к оврагу. Встав в воинственную позу, он вытянулся: добрых два с лишним метра составляли его рост, и он был грозным существом, которое трудно застать врасплох. По крайней мере, так думал он сам. А в это время быстро всбежавший по оврагу гном в латах и с тяжелым молотом в руках (головка которого была сделана из большой шестеренки) размахнулся и со всей дури треснул тролля по коленке, пока тот смотрел в небо. Раздался хруст: видимо нога существа переломилась пополам, и дикарь рухнул на землю, завыв от боли. Сквозь боль он смог покрепче взяться за древко копья и ткнуть в воздух, но тщетно, гном по имени Мерен уже убежал дальше: ему не нужно было убивать всех троллей, чтобы сделать их безвредными. Это за него доделывал Рибитог.
Незадачливый раненный тролль пограничник смог с трудом встать на ноги – холеная троллья регенерация сделал свое дело. Слегка прихрамывая, он было поковылял в сторону деревни, но тут услышав скрип снега сзади, обернулся. Как раз, чтобы получить клинком в глаз. Упав замертво, тролль заскользил по оврагу вниз, к замерзшей реке.
Рибитог, успевший вытащить клинок, побежал дальше за Мереном. Подоспевший в это время Ноксионн на секунду остановился у трупа тролля, но потом побежал дальше.
Главный шаман племени почувствовал неожиданную опасность и остановил ритуал. Четверо молодых троллей-шаманов тоже остановились, не поняв в чем дело. Старик увидел быстро бегущего к ним гнома в доспехах и молотом в руках.
- Сетавани! Севира пара хамала! Ракса пара саба! – выкрикнул тролль и тут же другой воин с копьем в руках, который стоял на одной из вышек, выпрыгнул вниз и зажал горло гнома древком копья. Мерен выронил молот и схватился за древко. Атака была слишком неожиданной, и если он не успел бы отодвинуть копье, тролль сломал ему трахею. Но тут в спину тролля воткнулся клинок, и он, с криком, отпустил копье. В это время главный шаман троллей услышал сзади хрип и обернулся. Один из молодых шаманов валялся на снегу, весь окровавленный. Убивший его Рибитог, прыгнул с обнаженными клинками на тролля, но тот успел отбить удар деревянным посохом. Рибитог отскочил в сторону и кинул метательный ножик в шамана, попав ему в горло. Старик, упав на землю, начал захлебываться в своей крови. Параллельно, Мерен, свалившись на спину, прямо на убитого тролля, смог вырваться из его объятий и встать на ноги. Поискав глазами молот, он встретился взглядом с Ноксионном, который мгновенье назад убил тролля. Кивнув головой брату, Мерен взял в руки молот и побежал в сторону ритуального костра. В то время Рибитог покончил с еще одним молодым шаманом. Его сородич-колдун, может из-за неопытности или из-за самоуверенности, побежал с яростным кличем на Рибитога, держа в руках один лишь посох. Гном пнул стоящий перед ним котел с каким-то кипящим отваром, который готовили шаманы. Кипяток оплеснул тролля с ног до головы, и тот с воплем рухнул на землю, растирая снегом покрывавшуюся волдырями кожу.
Мерен же атаковал последнего из молодых шаманов, оказавшегося сильнее, выше и умнее остальных. В отличие от простого деревянного посоха, у него в руках был железный, который представлял большую опасность. Гном понимал, что такого врага просто так не победить, и живущий в его душе воин тотчас начал придумывать тактику сражения.
Ноксионн увидел к западу еще один костер. Две пары из троллей и троллих кружились в неистовом танце, не замечая, что в нескольких десятках метров от них проливается кровь сородичей. Гном подумал, что они вызывают каких-то своих духов и заняты своими мыслями. Вот сражения с духами им еще не хватало. Обнажив клинок, он побежал к ним. Но Ноксионн упустил из внимания вышку перед костром. Притаившийся на ней тролль с заряженным луком молча смотрел на гнома; то же делал наконечник его стрелы. К счастью для себя, Мегавинт заметил легкое движение на вышке, и во время: сделай он еще шаг, и в него воткнулась бы стрела тролля. Охотник понял, что его заметили (к тому же выстрелом он еще больше раскрыл себя), и выпрыгнул вниз, вытащив из-за спины грубый тесак. Расплывшись в зловредной улыбке и показав гному десять гнилых зубов, тролль сказал с наслаждением:
- Аба, маим апане сарира, тора сукти сакха!
Гном быстро накинулся на него и ударил мечом по груди. Тролль вскрикнул и выронил тесак; закрывая рукой кровоточащую рану, он врезал Ноксионну другой рукой. Гном тоже выронил меч и упал на снег. Тролль тем временем подбежал к гному, желая его прикончить, но Ноксионн, лежа на спине, ударил его сапогом в колено. Тролль упал прямо возле края оврага. Когда он смог, наконец, встать на ноги, то увидел гнома, уже вставшего в стойку. Ноксионн не знал, что ему делать без оружия. Тролль был выше и сильнее его. Он много охотился на таких же гномов, как он, и мог победить и врукопашную. Но у хроникера был больше развит интеллект. Поэтому за одно мгновенье он подметил три вещи: «тролль стоит на краю оврага; край оврага скользкий; под ногами Ноксионна мокрый снег». Гном мгновенно слепил увесистый снежок и метнул его в голову троллю. Тот, поскользнувшись, упал вниз, как и рассчитывал Мегавинт. Подойдя к краю оврага, Ноксионн убедился, что с троллем покончено. Тот разбился о камни, что лежали прямо под оврагом.
Рибитог услышал крики и топот и повернулся. Прямо за ним находилась пещера. По яростным воплям гном понял, что сюда бегут еще тролли. И он оказался прав: тотчас же из скалы выбежали двое дикарей. Один из них издал нечто вроде смеха при виде одного гнома, стоящего перед двумя сильными воинами-троллями. Рибитог не тратил время понапрасну и достал самоактивирующуся бомбу, которая была закреплена у него на поясе. Вытащив кольцо, он кинул бомбу между троллей.
Тут же раздался взрыв, который отбросил двух троллей-воинов вперед, убив их; от следующих трех вообще ничего не осталось. Но и для Рибитога это не прошло бесследно: его тоже откинуло и он, ударившись о ступени вышки, потерял сознание.
Сражавшиеся тролль-шаман и Мерен, услышав грохот, одновременно повернули головы в сторону пещеры. Гном мигом среагировал на такой подарок судьбы: с яростным криком ринувшись на тролля, он сбил его с ног. Шаман упал на землю, а его посох упал в метре от него. Он протянул руку, попытавшись достать до него… Но Мерен успел первым, ударив по руке тролля, он сломал ее. Закончив с дикарем, гном оглянулся: несмотря на все усилия, перевес был на стороне троллей. Ноксионн сражался где-то за пригорком, Рибитог лежал без сознания, из подорванной пещеры вышел еще один тролль, а напротив, там где находилась еще одна пещера, появились еще шестеро охотников. И все они окружали Мерена и Рибитога.
Напряженную тишину разорвал неожиданный выстрел. Самый крайний из тех троллей, что вышли из второй пещеры, упал на колени. Пуля прошла сквозь него, и он, издав нечто нечленораздельное, упал на алый от крови снег. В это время Ноксионн методично убил трех шаманов. Четвертый очнулся лишь для того, что увидеть блеснувший на солнце клинок.
Подмога троллей разделилась. Трое побежали к пещере. Сидевший до этого времени под прикрытием Тураден быстро перезарядил ружье и выстрелил бежавшему впереди всех троллю в голову. Затем отбросив ружье в сторону, он вытащил два топора и с криком спрыгнул на следующего воина.
В то же время Мерен метнул молот в приближающегося к нему дикаря. Тот попал прямо в бедро, и тролль сполз на снег. Его собрат метнул копье в гнома и попал ему в плечо. Решив расправиться с беззащитным противником, он жадно протянул руки и побежал к нему. Ноксионн столкнул его в паре метров от Мерена. На снегу завязалась схватка: тролль бил гнома кулаками, а тот, в свою очередь, раз за разом втыкал меч в грудь врага. Наконец, удары ослабли и он, испустив хрип, умер.
Тураден же, использовав неожиданность, в одно мгновенье раскроил троллю голову, следующего он подкосил ударом по ногам и ликвидировал ударом между глаз. Потом он покончил с раненным Мереном троллем.
Ноксионн встал, и, шатаясь подошел к Мерену. Копье вошло неглубоко и задело только ключицу. Тот сидел на снегу и смотрел на Турадена. Наконец, он собрался с мыслями и сказал:
- Я не знаю слова, которыми можно тебя отблагодарить. Если бы не ты, мы бы все здесь погибли.
- Ты ранен.
- Это пустяк, - Мерен попытался вытащить копье, но крякнув, оставил эту затею.
Через полчаса Тураден зажег костер на месте побоища, а очнувшийся Рибитог вместе с Ноксионном оттащили трупы подальше. Рана Мерена была обработана, и он сидел ближе всех к огню и смотрел на его играющие языки. Тишину прервал дворф:
- Смеркается. Мы еще успеем в Каранос.
- Да, конечно, - воин взглянул на небо, - Еще одним врагом меньше.
- Почему ты так помешался на них? – серьезно спросил следопыт.
- Их нужно убивать. Если не мы их, то они нас. И я не успокоюсь, пока Долина не станет абсолютно безопасной.
- Ну тогда, я боюсь , что они покончат с тобой раньше.
- Нет, если мы будем вместе, - возразил ему Ноксионн. Улыбнувшись во все лицо, он продолжил:
- Пока мы вместе, пусть они боятся…

Отредактировано Lurii (2012-08-24 15:40:24)