Не знаю, уместно ли это здесь, сохранилась (недописанная) история одного моего персонажа, коим играла за Орду примерно год назад. Отыгрывалась Восходящая к Тени. Захотелось поделиться (а заодно и как пролог к разговору о Свете и Тенях 
)
История Морваны.
Я держу в руках толстую тетрадь в простом черном переплете. Медленно провожу пальцем по обложке, но почти ничего не ощущаю при этом – ни податливой, чуть шершавой кожаной ее поверхности, кое где тронутой пятнами плесени и сырости, ни запаха тлена и старой, выцветшей от времени бумаги, исписанной изящным мелким почерком. И точно так же я ничего не чувствую внутри себя, читая эти строки, никаких эмоций – ни боли, ни горечи, ни сожалений. Простые факты биографии изложены в моем дневнике, перечитывая его, я вспоминаю те события, но мне кажется, что это все – жизнь другого человека, а я – всего лишь безучастный зритель в театре теней, отстраненно наблюдающий, как маленькая фигурка мечется по сцене, смеется и плачет, борется и умирает…
Лордерон, окрестности озера Дарроумир, поместье Гэллоугласс.
Полвека назад.
- В последний раз спрашиваю, где ты взяла эту дрянь? – седовласый и седоусый мужчина немалых габаритов так и полыхал праведным гневом, - Ты моя дочь, Морвинн, и тебе должно быть противно даже прикасаться к подобным предметам!
В руках мужчины был полотняный мешок со странным узором, вышитым бисером и цветными нитями. Из мешка на пол высыпались «улики» - косточки мелких животных, среди которых затесалось и пару человеческих, перышки, нанизанные на нитку сушеные плоды растений, и – о ужас, небольшая статуэтка лоа, одного из тех самых духов, которых почитали тролли, населявшие эти земли в незапамятные времена.
Напротив него, насупившись, стояла худенькая девочка-подросток, черноволосая и черноглазая, и вид у нее был весьма решительный. В ответ на гневную речь отца она не произнесла ни слова. Она не выдаст своих друзей! Родители столь благородных семейств пришли бы в ужас, узнав, как их чада под покровом ночи, выбравшись в окна по самодельным лестницам из простыней и собравшись в условленном месте, затем обследуют старые кладбища и тролльские развалины в поисках загдок и артефактов. Милая компания для запретных (и оттого более заманчивых) авантюр. Она чувствовала силу, исходящую от лежащей на полу статуэтки, она знала, что определенные действия, выполненные в определенное время, приводят к определенному результату, и не собиралась отказываться от этого знания.
Послышался звук пощечины.
Морвинн гневно полыхнула черными глазами и еще плотнее сжала зубы.
- Не хочешь по хорошему, значит. Чтож. Посидишь недельку на хлебе и воде – запоешь по другому. И да, о сне тоже можешь забыть. К тебе будет приставлена служанка, которая проследит за этим. До тех пор, пока не признаешься, откуда у тебя эта мерзость, - мужчина гневно наступил на статуэтку, пытаясь раздавить ее башмаком, но камень был слишком тверд, и у него ничего не вышло.
- Напрасно ты это сделал, отец, - процедила Морвинн сквозь зубы, - духи лоа весьма мстительны…
- Ты еще смеешь огрызаться, маленькая дрянь, - на этот раз отец ударил дочь по лицу со всей силы, буквально отбросив ее в дальний угол комнаты. Из разбитой губы девочки потекла кровь.
- Говорила же мне сестра не брать жены из народа эльфов, у всех у них дурная кровь, - бормотал мужчина, приближаясь к Морвинн, - никакого понятия о святой вере, никакого благочестия…Это к лучшему, что она умерла…
Он грубо схватил дочь за руку, поднял и потащил в направлении ее комнаты.
- Сиди здесь, пока не поумнеешь! Эрдис проследит за тобой! – мужчина втолкнул девочку в комнату, и она услышала, как за ее спиной захлопнулась дверь и загремел ключ в замке.
Морвинн прижалась спиной к холодному дереву двери и обхватила себя руками, ее тело била дрожь, а в глазах стояли слезы. Не обиды, нет. Злые слезы, слезы ярости, ищущей и не находящей выхода.
- Ну погоди же, отец. Когда нибудь ты мне заплатишь за все. Когда нибудь…Ты и эта гадюка Эрдис, которая спит и видит, как бы занять место моей мамы…
Мама… Морвинн помнила ее мягкие теплые руки, синие лучистые глаза, светящиеся лаской и любовью… Айнерис Утренняя Заря умерла при родах, а брат Морвинн так и не смог появиться на свет. «Слишком хрупкое сложение у этих эльфиек, и слишком крупным был ребенок» - разводил руками целитель-человек. Доктора-эльфа отец не допустил к ложу умирающей. «Он.. что? Собирается резать? Я не потерплю подобной богомерзости в своем доме! Лучше пусть моя жена умрет чистой и в свете, чем ее тело осквернит нож этого мясника!»
С тех пор прошло пять лет, и все эти годы были для Морвинн адом в собственном доме. Она ненавидила своего отца, его глупую напыщенность в речах, его показное благочестие, которое не мешало ему развлекаться со служанками даже тогда, когда Айнерис еще была жива. Все знали, все до одного, но предпочитали «не замечать»… И вот теперь одна из них, эта Эрдис, крепко взяла власть в свои руки, и сделала жизнь Морвинн поистине невыносимой. Неудивительно, что ей так часто хочется просто сбежать отсюда! Она давно бы так и сделала, если бы не врожденное упрямство и нежелание оставлять свой родной дом ненавистным ей людям…
Ничего, будет и на моей улице праздник, - так говорила себе Морвинн, а ее пытливый ум тем временем искал решение. Лоа… Эрдис обнаружила ее тайник, в котором хранилось кое-что, но этот тайник был отнюдь не единственным. Девочка подошла к высокому шкафу, стоящему в дальнем углу комнаты. Встав на стул, она потянулась к самой верхней полке, и достала оттуда небольшую коробку. Случайный взгляд вряд ли заинтересовался бы ее содержимым: обрывки и лоскутки разных тканей, начатые и незаконченные вышивки, нитки для рукоделья. Порывшись в ней, она извлекла откуда то из под хлама слабо светящийся зеленым светом хрустальный череп размером с орех. Амулет висел на простой невзрачной цепочке. Морвинн одела его себе на шею и спрятала под одеждой. За дверью послышались тяжелые шаги, в замке вновь заворочался ключ. Морвинн быстро водрузила коробку на место, убрала стул и с безучастным видом легла на кровать.
Это поможет мне пережить то, что мне предстоит. И обратить ненависть против моих мучителей.
В комнату вошла грузная женщина в неопрятном белом переднике, в руках у нее был поднос, на котором стоял графин с водой и лежал небольшой кусок хлеба. С недовольным выражением лица женщина подошла и с грохотом водрузила поднос на тумбочку возле кровати.
- Ешь.
- Не буду.
Женщина равнодушно пожала плечами, уселась на стул неподалеку от кровати, достала откуда-то из необъятных карманов передника вязание и углубилась в работу. Морвинн с ненавистью посмотрела на Эрдис.
Как же я хочу, чтобы ты сдохла.
Час шел за часом, женщина на стуле все так же была занята рукоделием, а Морвинн все так же лежала на кровати, уставившись в потолок. К еде и питью она не притронулась. Незаметно в комнате сгустились сумерки. Хлопнула дверь, и в комнату вошла другая служанка, на смену первой. В руках она несла зажженые свечи.
Эрдис молча встала, забрала поднос и покинула комнату.
Морвинн почувствовала, что ее глаза слипаются, а ее уносит в блаженный сон. И тут же проснулась от удара по лицу.
- Не спать! – она увидела злые глаза служанки, склонившейся над ней, - таков приказ хозяина.
Морвинн посмотрела на нее с такой лютой ненавистью, что та смутилась и отступила на шаг.
- У меня распоряжение позвать Грегора, если ты будешь хулиганить, - служанка взяла себя в руки. Грегор – его боялись все слуги в этом доме, он лично порол провинившихся и недостаточно «благочестивых», порол так, что люди потом еще неделю не могли сидеть и лежать на спине.
Морвинн вновь уставилась в потолок.
- Так то лучше. И даже не думай, что я дам тебе спать, - служанка придвинула стул и уселась возле кровати.
И каждый раз, когда глаза Морвинн смежались, она получала пощечину. Так прошла ночь. Утро не принесло облегчения – на смену ночной служанке вновь пришла Эрдис все с тем же подносом. С грохотом поставив его на все ту же тумбочку, и увидев, что девочка вновь не притронулась к еде и по прежнему сверлит взглядом потолок, Эрдис рявкнула:
- Встать!
Ноль эмоций.
Служанка схватила ее за руку и стащила с кровати.
- Стоять, дрянная девчонка! Сегодня ты будешь целый день стоять на ногах, и тогда ты точно не сможешь спать!
Морвинн затрясло от ненависти. Она почувствовала, как амулет на ее груди нагревается все сильнее, впитывая в себя всю ее злобу и накопившуюся ярость.
Спокойно. Спокойно. Мое время еще не пришло.
День прошел, и вновь настал вечер. За это время служанки два раза сменяли друг друга, но Морвинн так и позволено было ни лежать, ни сидеть. Она чувствовала, что ее буквально шатает от слабости, а ноги налились свинцом и начинают отекать, но не произносила ни слова, а всю рождавшуюся в ней злобу забирал амулет на ее груди. Ночью ей разрешили лечь на кровать, но по прежнему следили за тем, чтобы она не спала. На следующий день все повторилось заново. Морвинн по-прежнему ничего не ела и не пила. И еще один день. И еще…
Сколько времени человек может продержаться без еды? А без воды? Без сна?
Потребность в еде была как раз самой незначительной. Вот без воды было гораздо тяжелее. Сухой, как наждак, язык, потрескавшиеся губы… Морвинн с жадностью смотрела на графин с водой, но не позволяла себе даже притронуться к нему. Вместо этого она лишь направляла всю свою злость, всю свою муку в амулет, висевший на груди. Сон… поначалу ей еще хотелось спать, но затем она погрузилась в состояние между бодрствованием и явью, полное бредовых видений и галлюцинаций, странных, мучительных и болезненно-прекрасных. Вот ее мама, тянет к ней руки, гладит ее волосы… Вот отец, со вспоротым брюхом, захлебывается собственной кровью… Вот Эрдис, ненавистная Эрдис, висит на веревке, ее синий язык вывалился изо рта, а выпученные глаза остекленели навсегда... Амулет на груди раскалился до такой степени, что обжигал кожу до кровавых волдырей, но Морвинн лишь молча терпела и возвращала ему же эту боль… Теперь она чувствовала, как амулет буквально пульсирует от наполнившей его энергии, он вот вот должен был разрядиться «по назначению»…
На пятый день ее мучения закончились.
Эрдис только пристроилась на стуле со своим обычным вязаньем, когда за дверью послышался какой-то шум, торопливые шаги по лестнице, и в комнату ворвалась служанка.
- Быстрее! Там…! У хозяина удар!
Эрдис вскочила, стул, на котором она сидела, с грохотом упал. Она бегом ринулась из комнаты, а Морвинн с ненавистью посмотрела ей вслед.
Ну давай же. Давай.
Послышался слабый вскрик, треск дерева, гулкий грохот от упавшего и покатившегося по ступенькам грузного тела… Как сказал впоследствии прибывший целитель, Эрдис была так неуклюжа, что практически моментально сломала себе шею при падении, и помочь ей он уже не в силах… Так же как и отцу Морвинн – он хоть и был жив, но безнадежно парализован, не мог говорить, не мог ходить, и был обречен оставаться в этом состоянии до конца своей жизни.
Морвинн чувствовала, как медленно остывает амулет у нее на груди. Она подошла к графину, и с жадностью начала пить – стакан за стаканом. Затем она упала на кровать и уснула мертвым сном.
Монастырь святого Света на севере Тирисфаля. Три года спустя.
Высокая сухопарая женская фигура в роскошных белых с золотом одеяниях расхаживала взад и вперед вдоль ряда молоденьких послушниц, стоявших «по струнке» и не смевших пошевелиться. В отличие от настоятельницы, послушницы были одеты в простые льняные мантии, и каменные плиты пола холодили их босые ноги.
- Помните, дети мои, что лишения плоти закаляют дух, а труд во благо Церкви дарует благословение света вашим греховным душам…
Морвинн толкнула в бок стоявшую рядом хрупкую белокурую девушку, а когда та взглянула на нее, сделала лицо глупо-заносчивым, передразнивая настоятельницу. Они обе захихикали.
- Морвинн, Валия, шаг вперед, - тем же ровным голосом сказала женщина в белом с золотом, - каждой по пять плетей, и до конца недели будете работать на ферме с целебными травами, помогая сестре Тересии.
- Плети, это конечно, неприятно, но зато хоть до конца недели буду избавлена от лицезрения этой надутой гусыни, моей тетушки, - пробормотала Морвинн себе под нос.
- Морвинн, еще пять плетей дополнительно, - несомненно, настоятельница услышала ее шепот, каким бы тихим он ни был, - я обещала моему брату, твоему отцу, позаботиться о твоей греховной душе. И я исполню обещание.
Скорее ты заботишься о благосостоянии своего монастыря, управляя поместьем, пока мой отец лежит парализованный.
На сей раз Морвинн предпочла не озвучивать свои мысли, даже шепотом. На ее спине и так не было живого места.
Пару часов спустя, весело насвистывая, Морвинн и Валия в сопровождении брата Хумо (молоденьких послушниц не отпускали бродить по окрестностям монастыря одних), уже направлялись вниз по тропинке, к побережью, на котором и располагалась небольшая ферма, принадлежавшая монастырю.
Морвинн любила бывать здесь, и нередко провоцировала настоятельницу на подобные «наказания». Ей нравилось море, нравился мерный шум прибоя, запах соли и водорослей, холодные брызги на лице… Она бродила по берегу, вглядываясь за горизонт, и пытаясь представить себе те диковинные земли, что лежат где-то там, она читала о них в монастырской библиотеке…
Сестра Тересия, немолодая уже женщина-целительница, ухаживающая за фермой, не была строга к послушницам. Она всегда встречала их ласковой приветливой улыбкой, никогда ни за что не ругала, а лишь старалась научить своему искусству – понимать и чувствовать растения, готовить лечебные зелья, умело накладывать повязки… Благодаря ее стараниям, уже к вечеру проходила боль от плетей, а рубцы затягивались, оставляя лишь незначительные белые шрамы, да и они исчезали к следующему утру. Сестра Тересия искренне, истово верила в Свет, но ее вера кардинально отличалась от веры настоятельницы и ей подобных «ревнителей». Это больше было похоже на материнскую любовь, материнскую заботу о каждом живом существе в этом мире… То, чего Морвинн так давно была лишена. Она тянулась к сестре Тересии, как хилый росток тянется навстречу солнцу, и отогревалась в ее лучах, однако сама «светить» была неспособна – слишком много злости и обид скопилось у нее в душе…
Из-за своих «мягких» воззрений сестра Тересия не продвинулась в церковной иерархии, всю свою жизнь так и оставаясь всего лишь «прислугой», простой «крестьянкой», ухаживающей за растениями. Впрочем, ее это вполне устраивало. И тем более это устраивало Морвинн, нашедшую здесь отдых от жестких монастырских порядков. Однако, в этот раз ее пребывание на ферме было недолгим. Уже на следующий день за ней явился брат Хумо, с сообщением, что ее требует к себе сестра-настоятельница.
Хотела бы я знать, что эта мымра задумала опять.
К ее удивлению, брат Хумо направился не в подвал, где находилась пыточная и где обычно подвергали наказаниям провинившихся послушников, а прямиком в кабинет настоятельницы. Эта круглая комната, лишенная окон, была обставлена с вызывающе-пышной роскошью. Все те же белые с золотом цвета, местами оттененные красным бархатом, мебель из ценных пород деревьев: стол и стулья, книжные полки до потолка… Однако все это великолепие меркло на фоне шикарной посетительницы - эльфийки, находившейся в комнате в сопровождении невысокого и сутулуго, будто присыпанного пылью человечка в простом черном сюртуке. Ее золотые волосы каскадом локонов ниспадали ниже пояса, а сапфировые, украшенные мехом и самоцветами одежды, лишь оттеняли глубокую синеву глаз. Настоятельница смотрела на гостью с явным неудовольствием, ее лицо было искривлено так, будто она только что сьела кислый плод.
- Морвинн, познакомься. Это леди Керриана, сестра твоей матери, - лицо настоятельницы еще больше искривилось, - должна тебе сказать, что твой отец умер несколько дней назад. И она явилась сюда с этим стряпчим из Стратхольма, чтобы ты могла вступить в права наследования.
Последние слова настоятельница, казалось, выплюнула из себя.
- Морвана, дитя мое, - эльфийка изящным жестом протянула Морвинн руки, - рада видеть дочь моей единственной и горячо любимой сестры Айнерис… Жаль, что ты пошла в своего отца, а не в нашу породу, но я все равно буду счастлива видеть тебя у себя в гостях в Луносвете… Если, конечно, ты сама не захочешь остаться в этом ужасном месте.
Женщина говорила с явно выраженным талассийским акцентом, да и имя Морвинн произнесла на эльфийский лад.
Девушка шагнула ей навстречу и пожала протянутые к ней руки.
- Да, леди. Да, конечно, я отправлюсь с вами.
Луносвет. Пять лет спустя.
Тягучий, приторно-сладкий дым клубился над расставленными тут и там курильницами, легкой дымкой повисая в воздухе и образуя причудливые узоры. Тусклые магические светильники создавали приглушенный полумрак всех оттенков синего, и такого же цвета был обитый бархатом круглый помост в центре комнаты, на котором тут и там были раскиданы синие же подушки с золотистой бахромой и кистями. Среди подушек в самых разных позах застыли тела мужчин и женщин, полураздетых и обнаженных полностью. Эльфы, люди, полукровки всех мастей… Золотая молодежь, пресыщенная развлечениями, не знающая уже, чем заполнить череду дней долгой, очень долгой для большинства из них жизни… Одна из обнаженных женских фигур слабо застонала и пошевелилась, сбрасывая с себя чью-то ногу.
Имп побери, как же раскалывается голова... Где же тут что-то попить…
Женщина пошарила вокруг себя рукой в пространстве, натыкаясь на своих соседей по компании, но так и не найдя бутыли с водой, встала, и медленно, спотыкаясь о тела, побрела к выходу.
- И мне захвати заодно, - женщина обернулась на звук голоса, едва не потеряв равновесие, и встретилась с изумрудно-зеленым взглядом рыжеволосой эльфийской красотки, - подруга, - добавила эльфийка и лукаво подмигнула.
Морвана брела по коридору, все еще слегка пошатываясь, предметы расплывались у нее перед глазами, и она открывала все двери подряд в поисках кухни.
- Все, хватит, нужно завязывать с подобными развлечениями, - бормотала девушка себе под нос, - им хорошо, у них впереди целая вечность… А моя жизнь проходит… Впустую. Каждый следующий день похож на предыдущий… Вечеринки, выпивка, кальян, парни или девушки – здесь это не имеет особого значения… Не думала, что отдых тоже может наскучить… А ведь когда то я мечтала.. уплыть за горизонт…
Слишком резко открыв очередную дверь, она почти упала, ввалившись в просторную круглую комнату, оказавшуюся библиотекой, и при этом чуть не сбила с ног мужчину, стоявшего к ней спиной и державшего в руках раскрытую книгу.
- Да ничего это не доказывает! Поток магической энергии…- его собеседник, высокий черноволосый человек, стоявший лицом ко входу, умолк. Оценивающий и слегка насмешливый взгляд скользнул по девушке, и Морвана внезапно почувствовала себя неловко без одежды.
- Да вы не смущайтесь, - незнакомец явно заметил ее состояние, - я привык. Здесь, в Луносвете, весьма свободные нравы. Меня и моего друга, - мужчина кивнул в сторону мужчины с книгой, который, казалось был так увлечен чтением, что и не замечал ее присутствия, - пригласила леди Керриана. Ваша тетушка, если не ошибаюсь. У нее собрана одна из самых обширных библиотек в Луносвете…
Морвана почувствовала себя совсем плохо. Сделав шаг в сторону, она схватилась за спинку одного из небольших диванов, расставленных в библиотеке, и ее скрутило в мучительном приступе рвоты.
Ну вот, теперь еще и это в довершение моего позора…
Морвана ощутила, как подгибаются ее ноги, и поняла что сейчас упадет. Однако в следующий момент она почувствовала, что ее поддерживает сильная рука, а другая рука с зажатым в ней носовым платком вытирает рвоту с лица и обнаженной груди.
Внезапно ей стало невыносимо жаль себя, она вцепилась в эту протянутую к ней руку, и слезы хлынули ручьем.
- Я, - всхлипывала Морвана, - я редкостная дрянь… я убила собственного отца…и Эрдис.. моя жизнь не имеет никакого смысла…пустота… никчемность…
- Ну-ну, спокойнее, ты просто перебрала местных напитков, с кем не бывает, - голос мужчины был убаюкивающе-мягким, и от этого Морвана разревелась еще сильнее, - пойдем, тебе явно не помешает принять ванну.
Мужчина подхватил ее на руки, и Морвана почувствовала, как проваливается куда-то в головкружительную черноту…
Руки. Сильные и нежные в одно и то же время, они касались ее, но в этом не было ни привычных ей горячечной страсти, ни грубого насилия, ни холодной истомы… Она ощущала исходящее от них тепло, их прикосновения странным образом внушали уверенность в том, что все будет хорошо… Струи прохладной воды омывали ее тело, и, казалось, смывали все налипшее за эти годы, все страхи, всю ненависть, все обиды… Морвана удовлетворенно улыбнулась, и впервые за последнее время уснула ясным и чистым сном без кошмаров…
Проснулась Морвана уже вечером, в своей постели, отдохнувшая и полная сил. Она бодро вскочила на ноги, сбросив халат, - «откуда он тут взялся?» – подумала мельком и направилась к платяному шкафу. Задумчиво рассматривая наряды, она в итоге выбрала свой самый любимый: черное с серебряным орнаментом платье, с расклешенными рукавами и серебристым пояском, перехватывающим гибкую фигурку выше талии… Теперь серебряная сетка для волос… Девушка завертелась перед зеркалом. Она была красива, и знала об этом.
Наверняка за ужином будет присутствовать этот незнакомец… На сей раз мне бы хотелось произвести более благоприятное впечатление…
Морвана спустилась вниз, в большую гостиную. Вечерний прием был в самом разгаре. Леди Керриана порхала среди гостей, как райская птичка в нарядном оперении…
У нее каждый день приемы и вечеринки… Жизнь как вечный праздник…
Морвана нахмурилась, но ее лицо мигом разгладилось, когда она увидела свою тетушку в окружении двух мужчин, того незнакомца из библиотеки и его друга, машущую ей рукой, приглашая подойти.
- Позвольте вас представить друг другу. Это моя племенница, Морвана, - тетушка улыбнулась самой светской из своих улыбок, - а это мои друзья, лорд ээээ…
- Лорд Фейвелл из Североземья, к вашим услугам, - незнакомец шагнул вперед, - и мы уже знакомы, в некотором смысле. А это мой друг Медив. О нем можете не переживать, он несколько рассеян, и порой не видит ничего, кроме своих книг… Подозреваю, что он даже не заметил вашего присутствия в той… библиотеке.
- Да нет, почему же, - второй мужчина улыбнулся несколько застенчивой, извиняющейся улыбкой, - я был очень рад видеть вас, юная леди...
- Ах, вы уже знакомы? – леди Керриана оглядела гостей, - ну чтож, тогда я с чистой совестью могу уделить свое внимание другим персонам…
С этими словами тетушка упорхнула к стайке юных эльфов и эльфиек, стоящих неподалеку и что-то оживленно обсуждающих.
Медив же вновь улыбнулся и произнес:
- Надеюсь, вы меня извините, если я вас покину? Видите ли, я буквально час назад обнаружил уникальную книгу… О магических искажениях… Мне не терпится приступить к ее изучению, а эти вечеринки, к сожалению, довольно скучны для такого типа как я…
- О, не волнуйтесь, друг мой, я с радостью развлеку юную леди, к тому же у меня к ней есть один весьма серьезный вопрос, который бы мне хотелось обсудить с глазу на глаз… Вы не против, если мы выйдем на балкон? - произнес Фейвелл, обращаясь уже к Морване.
- Нет, конечно, - ее лицо хранило вежливую улыбку, но сердце ухнуло куда-то вниз, – не против.
Наверняка я спьяну ляпнула какую-то ужасную глупость, о которой сейчас пожалею…
Морвана в сопровождении своего спутника вышла на террасу. Летняя ночь была теплой и ясной, а воздух насыщен ароматами ночных цветов. Неподалеку шумная компания гостей развлекалась запуском фейерверков.
- Так о чем вы хотели меня спросить?
- Вы говорили мне недавно… - Фейвелл на секунду замялся, обдумывая, как поделикатнее сформулировать вопрос, - о неких убийствах… Возможно, я не придал бы этому значения, но… дело в том, что в вас присутствует определенный потенциал, и вы вполне могли совершить нечто подобное, причем даже неосознанно…
Он умолк и выжидающе посмотрел на Морвану. Девушка вздохнула.
- Так и есть. Только это не мои силы. Мне помог один амулет … - Морвана рассказала в двух словах, как было дело.
Мужчина рассмеялся.
- Вынужден вас разочаровать или обрадовать, уж не знаю, но хрустальный череп тут ни при чем. Ваш амулет работал лишь потому, что вы поверили в его силы. Именно вы наделили его магией, а не некие неведомые создатели. На самом деле, для подобных воздействий вам не нужны никакие предметы, достаточно лишь вашей собственной веры, той силы, что скрыта тут, - он коснулся лба Морваны, - я подумал, возможно, вы захотите развить эту силу, научиться ею упавлять? Я мог бы вам помочь…
Фейвелл выжидательно посмотрел на девушку. Глаза Морваны загорелись.
Развить свой потенциал… Стать чем-то большим, чем я являюсь теперь, мотылек без цели и без смысла…
- И каким же образом?
- Через пару дней мы с другом отправляемся в Тирисфаль. Вы могли бы составить нам компанию.. А в Тирисфале я познакомил бы вас с одной особой, которая могла бы стать вашей наставницей в искусстве управляемой веры. Она исследует такие методы, которых адепты церкви света обычно избегают, именуя тенью…Но вас, как мне кажется, это не смутит.
Мужчина вновь рассмеялся.
При упоминании загадочной наставницы Морвана ощутила двоякое чувство, с одной стороны радость, что наконец-то она нашла некий путь в жизни, и одновременно нечто, похожее… на укол ревности? Да, именно так. После нескольких лет жизни в Луносвете для нее не осталось никаких тайн и загадок в физическом аспекте любви, но в том, что касалось сферы чувств и отношений, девушка была совершенно неискушена, и не понимала, что с ней происходит.
Казалось, ее собеседник вновь загадочным образом уловил ее состояние.
- Моя сестра, Сефрения, уже давно исследует аспекты темной веры, - произнес Фейвелл с серьезным видом, но в его глазах плясали лукавые огоньки.
Сестра…
Морвана почувствовала непонятную, беспричинную радость. Такого с ней еще не было ни разу в жизни.
- Да, конечно. Я с удовольствием поеду с вами и буду обучаться у вашей сестры.
Четырнадцать лет спустя. Североземье. Поместье лорда Фейвелла и его супруги леди Морвинн.
Наша память избирательна. Спокойные, радостные, мирные годы пролетают незаметно, как один день, зато дни, наполненные болью, кровью и страданием, растягиваясь до бесконечности, впечатываются в нее каленым железом.
В этот вечер ничто не предвещало беды. Обычный семейный вечер в окружении дорогих и любимых лиц… Морвана прислушалась. В доме царят тишина и покой, лишь дождь шумит за окном и ветер гнет к земле по осеннему голые ветви деревьев, да слышен скрип пера ее мужа, сидящего за небольшим письменным столом в углу гостиной и делающего в своей тетради наброски очередного эксперимента с, как он называл это, кристаллами души…
Их дети давно уже спят в своих кроватях… Морвана тепло улыбнулась и поправила одеяльце малышки Ариен, лежащей в колыбели возле нее. Затем она вернулась к чтению письма, лежащего у нее на коленях. Письмо было от Грегора, старшего сына, полгода назад отосланного в Даларан для обучения магическим искусствам. Она вчитывалась в строки письма, и ей передалась исходящая от них тревога… Магистры были явно озабочены той странной арканной вспышкой на далеких южных болотах. Морвана оторвала взгляд от письма и посмотрела на мужа.
- От Медива не было никаких известий? Он ведет очень замкнутый образ жизни у себя в Караджане… А его исследования всегда были небезопасны. И еще меня очень тревожат слухи об этих зеленых тварях, которых видят то там то тут. Говорят, они вырезали целые деревни там, на юге.
- Да, я сам обеспокоен. Последние годы Медив вообще был несколько… не в себе. Силы, которыми он владеет… Я опасаюсь, что…, - договорить Фейвелл не успел. Внизу громко хлопнула парадная дверь, и одновременно с этим послышался топот множества ног и голоса со стороны черного входа. Морвана вскочила и, схватив Ариен, прижала ее к груди. Младенец проснулся и жалобно заплакал. К сожалению, Морвана была сейчас не в лучшей форме – недавние роды были весьма тяжелыми, и она до сих пор не восстановила до конца свои силы, как физические, так и магические. В мгновение ока Фейвелл очутился возле жены и дочки, и они все оказались окружены защитным фиолетовым полем. Затем он быстро начал подготовку к ритуалу, собираясь призвать на помощь одно из тех невероятных существ демонической природы, исследованиям которых, наряду с камнями душ, он уделял немало внимания в последнее время.
В это время в комнату ворвалась целая толпа – крестьяне с вилами и факелами, несколько солдат в отполированых до блеска доспехах…Их лица были искажены гневом, а с губ сыпались грязные ругательства. Внезапно толпа расступилась, пропуская вперед фигуру в роскошных белых с красным одеяниях. Инквизитор Торрос собственной персоной. Казалось, он единственный сохранял спокойствие среди беснующейся и возмущенной толпы.
- Остановись, чернокнижник, - произнес инквизитор, - остановись, если не хочешь, чтобы мы причинили вред твоим отпрыскам.
Спокойным, даже несколько флегматичным жестом, Торрос указал в противоположный угол комнаты, где, возле второго входа, в окружении еще нескольких солдат стояла Марта, служанка. На руках она держала Рони, их младшего сына. Мальчику едва исполнилось три года, и он сонно протирал глаза, улыбаясь Марте и стражникам, видимо, принимая все происходящее за какую-то новую забавную игру. Девочка постарше, их дочь Люсия, смотрела вокруг испуганными глазами. Она явно понимала, что не происходит ничего хорошего.
- Дети… - побелевшими губами прошептала Морвана. Она чувствовала, как ее сердце ухнуло куда то вниз и на миг остановилось, - они не посмеют…Нет, не посмеют…
- Благодарю тебя за помощь, дочь моя, - сказал инквизитор, обращаясь к Марте, - твое благое деяние, несомненно, зачтется при рассмотрении дела твоего брата… Возможно, он не заслуживает смертного приговора, и еще есть надежда на исправление сей заблудшей души…
Служанка, сама белая как мел, с растрепанными волосами и текущими по лицу слезами, лишь прижимала к себе мальчика и бормотала, как заведенная:
- Простите меня, госпожа… Простите меня, госпожа…Простите меня…
- Итак, чернокнижник, твой выбор прост. Либо ты и твоя шлюха, - инквизитор указал на Морвану, - пойдете с нами по собственной воле, либо я отдаю распоряжение применить высшую степень допроса святой инквизиции по отношению к этим дьявольским отродьям, которые, несомненно, этого заслуживают. Впочем, если вы добровольно согласитесь предать себя в руки святой церкви, я, так и быть, дам им еще один шанс вырости достойными, благочестивыми людьми. Решай.
- Я не верю ему…- сказала Морвана.
- А разве у нас есть выбор? Моих сил недостаточно, чтобы справиться с этой толпой. Так хотя бы у детей будет шанс, - Фейвелл посмотрел на Торроса, - хорошо, я согласен. Я слышал, что ты – человек слова.
Щит упал, и два стража быстро шагнули к Фейвеллу, надев на него магические наручники. Тот в последний раз оглянулся на Морвану.
- Прости, что не смог нас защитить…- прошептал он одними губами. И вслед за этим один из стражников ударил его по голове рукой в тяжелой латной рукавице, лишив сознания.
- Доставьте его в тюрьму, - отдал распоряжение инквизитор стражам, а затем обратился толпе крестьян - а вы разберитесь с домом и имуществом. Полагаю, только священный огонь сможет очистить это оскверненное место.
Толпа радостно взревела.
Инквизитор развернулся, и с тем же неспешным достоинством направился прочь из комнаты, вслед за двумя стражниками и их бесчувственным пленником.
Морвана, между тем, боролась с третьим стражником, пытавшимся забрать у нее младенца. И откуда только взялись силы!
- Ну-ка дай-ка я, - вперед шагнул один из крестьян, гигантский бородатый детина, - Слыхал распоряжение начальника? Бить и жечь все, а не миндальничать с этими монстрами!
Он грубо вырвал ребенка из рук женщины и толкнул ее в грудь. Мована упала, и тут же вскочив, ринулась на детину, но ей помешал стражник, мертвой хваткой вцепившись в руку. Ему на подмогу пришли и другие солдаты, все еще находившиеся в комнате. Щелкнули магические наручники…
- Эта ведьма виновата в гибели моей семьи! Моя жена и мои дети умерли с голоду прошлой зимой, а все потому, что она навела порчу и погубила урожай! И теперь я должен щадить ее выродка? Этому не бывать! – с этими словами крестянин шагнул к стене и со всего размаху ударил об нее ребенка, разбив ему голову.
С громким воплем Морвана попыталась вырваться, но стражи держали ее крепко. И, как будто произошедшее послужило сигналом, обезумевшая толпа ринулась ломать и крушить все вокруг. Вот с криком «бей выродков!» кто-то из крестьян вонзил вилы в грудь ее старшей дочери… Вот Марта, с трудом увернувшись от двух дюжих женщин и по-прежнему прижимая к себе ее маленького сына, развернулась и кинулась бежать вниз по ступенькам… Это было последнее, что увидела Морвана перед тем, как потерять сознание.
Штормгард. Какое-то время спустя. Подвал городской тюрьмы.
Женщина-заключенная неподвижно лежала на свалявшейся и побуревшей от времени соломеной подстилке, пропахшей потом, кровью и мочой. При взгляде на нее никто не смог бы узнать прежнюю Морвану, гордую красавицу, какой она была еще совсем недавно. Черные волосы, в которых за последние недели изрядно добавилось седых прядей, были местами выдраны и подпалены, а на лице и теле виднелись синяки от продолжительных побоев. Кожа на руках и ногах была содрана длинными кровавыми полосами, здесь явно поработал опытный палач со специальными щипцами. Морвана пошевелилась и слабо застонала. Ей было очень трудно двигаться, руки и ноги плохо слушались ее – после того, как на дыбе ей вывернули суставы… Она обреченно смотрела в пустоту перед собой.
Быстрее бы все это закончилось.
Неделю назад Морване сообщили, что ее мужу вынесен смертный приговор. Вынесен и уже приведен в исполнение. «Очищение святым огнем», так это они назвали. А завтра утром должна была наступить ее очередь. В последние дни ей все стало безразлично.
- Вы же обещали пощадить моих детей! – это было первое, что она крикнула инквизитору Торросу, пришедшему посетить ее допрос.
- И я сдержал свое обещание. Потому они и не находятся рядом с вами, в этой же тюрьме, - и, заметив ее протестующий жест, добавил, - но я не мог запретить крестьянам вершить свое собственное правосудие. Вы призывали демонов и творили прочие мерзости… Они были крайне злы на вас, и в этом вам некого винить, кроме самих себя.
Да, конечно, нужно винить себя за то, что я лечила их семьи, когда они обращались ко мне за помощью, и обучала их детей чтению и письму… Такова человеческая благодарность.
И вот теперь она, утратившая все что у нее было, лежит здесь, как поломанная кукла, и ждет, когда же наступит конец.
В это же время, улицы Штормгарда.
Дома полыхали заревом тысячи костров, превращая ночь в день. Орки наступали зеленой лавиной, неудержимой и беспощадной в своем неистовстве. Их осадные машины проделали множество брешей в городских стенах, а снаряды с зажигательной смесью превратили город в ревущий огенный ад. Тела защитников и простых горожан, обезображенные, полуобгоревшие, устилали мостовые, и в это же время обезумевшая толпа выживших людей атаковала корабли в городской гавани, пытаясь спасти если не имущество и дома, то хотя бы жизнь.
Камера Морваны.
Толстые тюремные стены почти не пропускали звуков снаружи. И даже непонятный шум, доносившийся из тюремного коридора, почти не привлек ее внимания. Какая разница, что там происходит?
Внезапно дверь тюремной камеры распахнулась. В сумерках тюремной камеры Морвана различила лишь силуэт высокого широкоплечего мужчины на фоне дверного проема.
- Селестра, ты тут? – мужчина поднял фонарь повыше.
Морвана пошевелилась и слабо застонала.
- Кто здесь? – свет приблизившегося факела осветил фигуру женщины, лежащую на соломеной подстилке.
- Э, бедолага, да тебя они тоже отделали «мама-не-горюй»! Гнусные твари…- приблизившийся мужчина скривился куда-то в сторону дверного проема, - Однако, что мне с тобой делать? Не бросать же здесь…
Морвана равнодушно посмотрела на него и закрыла глаза. Ей было все равно.
Однако мужчина наклонился к ней, подхватил почти невесомую женскую фигуру и закинул себе на плечо. Морвана почувствовала странный запах, исходящий от его волос и бороды. Пахло… морем. Морскими водорослями, ветром, солнцем. «Моряк» - все так же безучастно подумала она, - «Интересно, что он здесь забыл».
- Да в тебе весу, как в птичке… Если нужно, и пятерых таких унесу, - с этими словами мужчина покинул камеру и направился по коридору.
Ответ на вопрос, что же нужно в тюрьме этому странному человеку, обнаружился довольно скоро. Все так же двигаясь по коридору и отпирая все камеры подряд невесть где раздобытой связкой ключей, мужчина бросал короткие отрывистые фразы, из которых стало ясно, что зовут его Седрик (друзья Седом кличут), он действительно моряк (птица вольная, пират, одним словом), и ищет здесь он свою сестру, схваченную инквизицией пару недель назад.
Большая часть камер была пустой, в некоторых обнаруживались пленники, радовавшиеся нежданной свободе и быстро «делавшие ноги». Последняя камера в коридоре оказалась забаррикадирована изнутри. Гигант приналег на дверь, внутри что-то треснуло, хрустнуло, и глазам предстало просторное помещение, заставленное столами и полками, на которых лежали какие-то свитки и канцелярские книги. В дальнем углу комнаты присел маленький человечек в черной сутане, с лицом, белым от ужаса. Человек дрожал мелкой дрожью, а его глаза безумно блуждали по комнате. Сед осторожно опустил Морвану на каменные плиты пола, и приблизился к нему.
- Ты тут штоль главный?
Человечек посмотрел все тем же бессмысленным взглядом на подошедшего гиганта, и ничего не ответил. Сед схватил его за плечи, приподнял и втряхнул.
- Ты инквизитор? Отвечай!
- Н-нет, я п-писар-рь, - задрожал еще сильнее, - н-не инк-квиз-зитор.
- Селестру знаешь? Молодая девушка, ее доставили к вам на прошлой неделе.
С горем пополам, путаясь, сбиваясь, заикаясь от страха, писарь смог поведать, что девушка действительно была, но, увы, умерла два дня назад, не выдержала пыток во время допроса.
- А в-ведь ей н-ничег-го особ-бо не д-делали, об-бычный д-доп-прос…
Послышался вскрик, какой то странный хруст… Морвана с трудом приподняла тяжелые веки и успела увидеть, как оседает на пол тело человечка в черной сутане. Сед, не долго думая, попросту свернул ему шею. «Как цыпленку» - подумала Морвана. На ее губах появилась слабая улыбка, впервые за много дней.
Несколько часов спустя, район городского порта.
Мрачный гигант словно бы и не замечал мечущихся в панике людей вокруг, рассекая толпу подобно тому, как нож разрезает масло. На его плече обмякшим кулем лежало тело женщины: Морвана потеряла сознание задолго до того, как они добрались до порта. Мужчина держал путь на небольшой корабль без опознавательных знаков, пришвартованный к боковому причалу. Перед трапом, ведущим на корабль, застыло несколько матросов весьма устрашающего вида, вооруженных до зубов. Мертвые тела горожан, пытавшихся пробиться на этот корабль, устилали помост перед входом, красноречивее всего свидетельствуя о тщетности подобных попыток.
Гигант шагнул на палубу, и вслед за ним поднялись матросы-охранники.
Сходни убраны…
- Отчаливаем, - бросил Сед хмуро.
- Есть, капитан!